Прокопов Вячеслав Михайлович

Персональный сайт

Моя жизнь в оркестре

(откровения музыканта)

Более , чем сорокалетняя деятельность , в качестве солиста – трубача одного из лучших оркестров мира – оркестра Большого театра , подтолкнула меня к написанию этих строк . В этом оркестре я родился – как музыкант , вырос , работал в течении многих лет и здесь же закончилась моя исполнительская деятельность .    Мне очень повезло , что работая в этом уникальном оркестре , все эти годы я был участником самых ярких событий в культурной жизни нашей огромной страны .

     

               Я родился и вырос в Оренбурге ,  в трудное послевоенное время.  В нашей семье не было профессиональных музыкантов, но моя мама была наделена музыкальными способностями –  она хорошо  пела, играла на гитаре, поэтому её мечта сбылась –  я и мои сёстры стали музыкантами. Галина и Татьяна играют на аккордеоне , а Ольга на скрипке. Первые оркестровые навыки  получил в духовом оркестре Оренбургского Дворца пионеров под руководством Исаака Григорьевича Острина.

Это  уникальный человек. В прошлом военный дирижёр, начальник оркестров ЮЖУРВО – он ещё в армии Котовского был капельмейстером, очень хорошо знал духовые инструменты и при случае мог сыграть на любом из них. Это был мой первый учитель на трубе и это он первый увидел во мне трубача. Когда мне исполнилось 13 лет – он устроил нас с  Мишей Алёхиным в духовой оркестр парка « Тополя», где мы впервые познали все радости и горести оркестрового музыканта. Это была хорошая школа и я благодарен музыкантам этого оркестра за то, что они терпеливо обучали нас трудному ремеслу. Затем, уже на 2 курсе муыкального училища меня взял на работу в эстрадный оркестр к/т «Победа» Крумгант Алексей Наумович – замечательный трубач, дирижёр, инструментовщик и руководитель самого лучшего в то время оркестра в Оренбурге. Он сам очень хорошо играл на трубе и делал всё возможное, чтобы я в каждой программе играл соло.  Я переиграл все модные тогда эстрадные пьесы для трубы( ноктюрны Бабаджаняна, Флярковского, Фиготина и многие другие).

 Эти выступления перед широкой публикой и подготовка к ним очень пригодились мне в дальнейшем. Пришлось мне поиграть и в оркестре цирка – шапито, который работал только летом. Поэтому , когда  в 1965 г. я поехал в Москву учиться, то уже был готов к оркестровой жизни.

Со 2 курса в училище моим педагогом по специальности был Анатолий Михайлович Симонов . Это его заслуга  в том , что я знал наизусть все оркестровые выписки из оперных, балетных и симфонических партий трубы. И любовь к классической музыке тоже он терпеливо мне прививал. Когда на конкурсе в Большой театр мне дали читку, я с этим успешно справился.

В 1965 году я поступил учиться в ГМПИ им. Гнесиных , в класс Тимофея Александровича Докшицера , с которым впоследствии была связана вся моя творческая жизнь. Но в сентябре, когда я пришёл в институт, вместо Т. А. Докшицера , уехавшего на гастроли меня встретил Илья Минеевич Границкий, замещавший его  на время поездки. И в октябре,когда объявили конкурс в Большой театр он мне и посоветовал участвовать в этом конкурсе.    Конкурс проходил в Бетховенском зале.  В комиссии сидели выдающиеся дирижёры: главный дирижёр Большого театра – Геннадий Рождественский, Б.И. Хайкин, М.Ф. Эрмлер, Альгис Жюрайтис,Одисей Дмитриади и др. Я играл Поэму В. И. Щёлокова(концертмейстер – Людмила Мироновна Подшивайленко). В этом конкурсе участвовало много трубачей и когда объявили результаты – я оказался в числе счастливчиков. Меня взяли на место солиста сценно – духового оркестра. Я был очень рад и счастлив потому, что в мои 18 лет мало кто мог поступить в прославленный оркестр, где играли самые выдающиеся музыканты, да и  зарплата  – 200 рублей в месяц  по тем временам была  –  очень хорошая. Так началась моя долгая и интересная жизнь в Большом театре. Первое время я исполнял сигналы в « Пиковой даме», «Раймонде», «Бахчисарайском Фонтане» и др. Меня «заметили» и стали использовать в основном оркестре. Тимофей Александрович меня опекал и каждую партию, которую мне надо было сыграть –  он со мной проходил. Впоследствии это правило я соблюдал всю жизнь, даже когда сам уже был педагогом и учил других. Вначале меня назначали на 2 трубу или корнет и первым спектаклем было «Лебединое озеро». Спектакль шёл в Кремлёвском Дворце съездов и партию 1 корнета исполнял, именно исполнял а не играл Тимофей Александрович Докшицер потому, что такое исполнение можно было сразу записывать на плёнку, а я сидел рядом и играл 2 корнета . Потом было привычно слышать такое исполнение, но первый раз , когда сел в оркестр я был ошеломлён и звучанием оркестра и великолепной игрой солистов. И после спектакля у меня ещё очень долго звучала эта музыка. И вот тогда то я и решил, что должен стать таким же замечательным музыкантом как эти люди ,сидевшие в «яме» и  играющие такую неземную музыку. Так и получилось, что вся моя последующая жизнь была посвящена этому.   Когда я поступил в Большой театр – оркестр состоял из 260 музыкантов, из них 30 духовиков работали в «Банде» – так называется сценно – духовой оркестр, а остальные делились на два с половиной состава, которые были заняты каждый день на двух сценах – в Большом театре и Кремлёвском дворце съездов.

По условиям работы тот, кто был свободен –  должен был находиться дома до начала спектакля, а если  артист оркестра по расписанию был свободен, то он всё равно не мог распоряжаться своим временем. И выходной был только один – в понедельник. И праздничных дней тоже не было. Но всё это компенсировалось большой зарплатой. 3 концертмейстера скрипача получали 500 рублей в месяц, а  все солисты в группах по 440рублей. Самая маленькая зарплата была 200 руб. Для справки – оклад министра в то время был 500рублей.  Оплачиваемый отпуск  всегда был только с 1 июля по 26 августа и никакие ситуации не могли изменить отпускной период для артистов.  В социальном плане работники Большого театра тоже были хорошо защищены. Для артистов делали постоянную прописку, давали квартиры, путёвки в дома отдыха, автомобили по государственной цене и т. д. Большой театр имел 2 дома отдыха и 2 своих  пионерлагеря. Духовики проработавшие 25 лет( а после юбилея в 1976г. 20 лет) могли уйти на пенсию и получать самую большую пенсию в СССР – 120 рублей в месяц.  Всё это делало работу в оркестре Большого театра очень привлекательной как для опытных  –  так и молодых  музыкантов .   Как то раз директор оркестра – Булгаков Борис Фёдорович( в прошлом замечательный валторнист) попросил меня сыграть 1 корнета в «Лебедином озере» потому, что сложилась такая ситуация , что некому было играть( в дальнейшем такие ситуации возникали очень часто). Неаполитанский танец я играл , начиная с 13 лет, но кроме этого танца в балете много номеров , которые я не знал, а спектакль шёл сегодня вечером. И вот днём я взял партию , посмотрел неудобные места, а вечером пришёл на спектакль. Конечно волновался очень сильно, но Неаполитанский сыграл хорошо. Вся группа трубачей за меня переживала, помогала как могла и я это чувствовал. После спектакля Наум Эммануилович Полонский – наш легендарный трубач сказал: « Деточка ! Ты сегодня сделал столько, сколько многие не могут сделать за всю жизнь». Это было моё « боевое крещение», которое я выдержал. Потом такой же случай произошёл с «Войной и миром». Спектакль для 1 трубы очень сложный ,а я совсем его не знал, и пришлось , как говорится читать с листа – вот где пригодился опыт читки с листа и работа в эстрадном и цирковом оркестре . Балахонов Александр Гигорьевич – наш 2 трубач, очень опытный музыкант увидев меня на спектакле сказал: « Без меня ни одной ноты – всё покажу». И правда –  он контролировал все мои действия. Спектакль « мы сыграли» хорошо и дирижёр Марк Фридрихович Эрмлер даже письменно меня поблагодарил и мне объявили благодарность, которую вывесили на доске объявлений. Дядь  Саша Балахонов( так я его называл) после этого в шутку процитировал :  « Мы пахали». А вообще он меня любил и опекал по своему. В дальнейшем  мне часто помогал в подобных ситуациях и не только он. В этот период( 1967 – 70 годы) мне приходилось много участвовать в шефских концертах. Такие концерты проходили в воинских частях и на предприятиях . В театре была шефская комиссия, которая занималась организацией этих  концертов и формированием концертных бригад. Два раза в год такие бригады выезжали за границу в Германию, Польшу, Венгрию, Чехославакию – туда, где стояли наши военные части.

В шефской работе принимали участие все артисты театра. Как правило это были известные и популярные певцы, балерины и музыканты оркестра. Мне посчастливилось участвовать в этих концертах с Галиной Вишневской, Алексеем Кривченей, Артуром Эйзеном, Майей Плисецкой и мн. другими великими исполнителями. Было в порядке вещей  –  когда рядом с молодёжью выступают Народные и Заслуженные артисты. Участие в этих концертах  было бесплатное, но шло в норму. Официально я первым трубачом стал в 1970 году, но перед этим , более двух лет меня очень часто привлекали в качестве солиста в том или ином спектакле. И когда я стал солистом, почти что ничего не изменилось, только нагрузка стала больше и пришлось в ускоренном темпе осваивать новый репертуар, потому, что не все спектакли были мне знакомы. Очень часто в театре и во Дворце съездов проходили утренние концерты солистов Большого театра , в которых, в течении многих лет я принимал участие , в качестве солиста. Оркестр сидел в яме , а  я играл на сцене – Весенние воды и Неаполитанский танец . Перед тем как занять место первого трубача  –  конечно посоветовался с моим профессором, по поводу того; смогу ли я работать в этой должности. Тимофей Александрович меня уверил, что смогу и что у меня для этого всё есть.Так началась моя долгая и интересная жизнь солиста в оркестре Большого театра. С небольшим перерывом я проработал в общей сложности 41 год – с  1965 по 2006 год.     Для любого артиста работа в таком оркестре очень трудная и физически и психологически, а для солиста вдвойне сложнее. В истории оркестра было много случаев, когда очень хорошие музыканты « ломались». У некоторых просто не хватало сил, а другие не могли справиться со своим психологическим состоянием – волновались так, что после исполнения сольных эпизодов разговаривать не могли, такие спазмы сковывали весь их организм. Дело в том, что в те времена Большой театр считался как бы придворным театром ЦК КПСС и там всегда проводились различные партийные и правительственные мероприятия, а оркестр в этих торжествах всегда принимал непосредственное участие. Психологическая нагрузка была очень велика – попробуй «киксани», а труба такой инструмент, что если зацепишь не ту ноту – слышно на 6 ярусе. Вот в этом и была трудность и поэтому не каждый , даже хороший музыкант мог это выдержать. В 1970 году в оркестре было  10 трубачей и в банде тоже 10.

 

Вот наш состав в те годы:  солисты – Тимофей Докшицер, Анатолий Максименко, Вячеслав Прокопов, Иван Павлов.    2,3 труба: –  Илья Границкий, Вадим Новиков. 2труба , 2 корнет:  – Александр Балахонов, Михаил Усач, Орест Усач, Андрей Гандель. Очень хорошо помню трубачей из банды: Юрий Гончаренко – талантливый трубач, Владимир Докшицер, Николай Феофанов, Борис Сальников, Сали Юсупов, Пётр Стрепихеев, Лев Гуляев,  Фёдор Николаенко, Анушаван Григорян, Николай Власов, Андрей Гайнанов. Позднее пришли Пётр Веденяпин, Виктор Янков( трагически погибший в Чёрном море),Михаил Границкий, Михаил Ханин, ещё позже Фёдор Ригин, с которым впоследствии мы тянули практически весь репертуар.

Я уже говорил, что работа солиста в оркестре очень трудная, а в оркестре Большого театра тем более. Режим у меня был такой: репетиция начинается в 9.30 утра, значит приехать надо за час до начала т.е. в 8.30. Это правило я пронёс через всю жизнь. Потому, что музыкант , который прибегает в последний момент и не успевает разыграться –  не может играть хорошо.

После репетиции еду домой , чтобы пообедать и обязательно поспать. В кооперативном доме Большого театра , где я живу с 1972 года существует негласный договор, что с 16 до 17 часов тихий час во всём доме – артисты обязательно перед вечерним спектаклем должны отдыхать. И за питанием тоже надо следить. Мне очень повезло , что моя жена – Александра Ивановна  всю нашу долгую жизнь и до сих пор так же заботливо относится ко мне, хотя мы с ней вместе с 1962 года и у нас двое детей, две внучки и правнук. И ещё надо отметить, что когда дома порядок – то и на работе всё хорошо получается.  Залог творческого успеха и долголетия – в благополучной  семейной жизни .  Я заметил, что если солист систематически занимается и следит за своей игровой формой, то его исполнительское мастерство гораздо долговечней ,чем у того, кто мало занимается и не обращает внимание на своё состояние. Конечно существует много причин по которым тот или иной музыкант, проработав несколько лет солистом начинает играть хуже. Здесь важны природные данные и работоспособность, воспитание и опыт, любовь к своему инструменту и целеустремлённость, но главное – это продуманные систематические занятия на инструменте. Для меня не существовало ни выходных, ни праздников, а в отпускной период я обязательно был с трубой и играл что хотел и когда хотел, потому, что не было ни репетиций, ни спектаклей. Но для этого надо фанатично любить свой инструмент и профессию. Только в такой гармонии можно добиться высоких результатов. Сегодня ты играешь сложный и длинный спектакль, а завтра утром репетиция и ты в хорошей форме и с полной отдачей опять играешь без проблем. Конечно это дано не каждому, даже талантливому музыканту. Есть много рекомендаций для того, чтобы сохранить себя, как можно дольше,  и существует много мнений по поводу того, что нужно ли профессиональному трубачу каждый день играть выдержанные ( длинные) звуки. Я придерживаюсь того  мнения, что нужно, но сколько , когда и в каком виде – это вопрос чисто индивидуальный. Мне кажется, трубач сам должен определять качество своей игровой формы и в зависимости от этого корректировать свои систематические занятия. Например, если звук тянется плохо или неустойчивый и дрожит – то конечно надо поиграть выдержанные звуки или вокализы, которые восстанавливают губные мышцы. Если вы заметили проблемы при игре виртуозных пассажей, то надо открыть школу Арбана и поиграть гаммы мажорные и минорные в штрихах, а упражнения из раздела «вспомогательная атака» помогут восстановить беглость языка. Если плохо попадаете на ноты, то раздел «интервалы» поможет вам обрести уверенность в звукоизвлечении. Это необходимо делать систематически, только тогда можно чувствовать себя в хорошей игровой форме и быть готовым к любой работе. Сделать это совсем непросто, но если с молодых лет обратить внимание на всё это, то можно рассчитывать на долгую и успешную исполнительскую деятельность.  В первые годы моей работы в оркестре я играл пистоновые партии –  «Лебединое озеро», Дон Кихот и у меня это получалось, но затем, когда пришлось столкнуться с трубным репертуаром, возникли некоторые проблемы , пришлось и их решать. Когда я первый раз играл Пиковую даму – чувствовал себя крайне не комфортно . После спектакля наш тромбонист Евгений Константинович Корницкий заметил: « Вот теперь ты узнал – какие есть подводные камни в этой партии и  только сейчас начинается твоя служба в качестве 1 трубача в оркестре Большого театра».  Первые пять лет я очень волновался и не всё получалось – как надо. Конечно успех зависит от систематической подготовке к спектаклю. То есть – если у меня завтра Аида , то я обязательно должен посмотреть партию , потому, что там 2 й акт , как концерт для трубы , только в транспорте, а если Спартак , Легенда или Каменный цветок – то поберечь губы, чтобы хватило сил и выдержки для успешной игры. Очень любил играть спектакли , где труба была –  как бы надо всем оркестром . Слава богу в театре таких партий было много и такие спектакли шли часто. Аида, Спартак, Зори здесь тихие, Легенда о любви, Иван Грозный, Лебединое озеро, Ромео и Джульетта, Щелкунчик, Раймонда , Садко, Млада, Спящая красавица – вот неполный список тех спектаклей , в которых труба используется как сольный инструмент и которые я любил играть .  С оркестром Большого театра я побывал на всех континентах мира и везде нам оказывали самый тёплый приём и знаки уважения . Гастроли проходили с огромным успехом, будь то опера , балет или только оркестр – это всегда грандиозно.

Гастрольная жизнь с театром всегда интересна , потому, что мало переездов и можно лучше узнать страну в которой гастролируешь. Мы хорошо узнали Париж, когда жили 2 месяца на площади Республики.

Или когда жили в Нью Йорке месяц и в Вашингтоне столько же, да и в Бостоне, когда были на фестивале « Музыку делаем вместе» 2 месяца , или в Токио всё лето.

Такие гастроли всегда были трудными в быту, но очень успешными в финансовом плане. После таких гастролей у музыкантов появлялись деньги, на которые они могли купить  машину или построить кооператив , поэтому все старались попасть в список участников гастролей. Платили в то время суточные по нынешним временам смехотворные ( 20, 25 долларов в сутки) , но даже с этих денег артисты ухитрялись разбогатеть. В оркестре Большого театра всегда были лучшие музыканты  и период моей работы в оркестре тоже не был исключением.  Здесь хочется  вспомнить замечательных людей, с которыми мне посчастливилось работать много лет. Это прежде всего – Наум Эммануилович Полонский – легендарный трубач, солист оркестра в течении 30 лет украшавший оркестр Большого театра.

Лауреат Первого Всесоюзного конкурса музыкантов – исполнителей.        Дело в том, что на этих конкурсах не было отдельных номинаций по инструментам, а премию давали за то, что ты на самом деле лучший из лучших. Значения не имело на каком инструменте играешь – на балалайке, скрипке или на ф – но. Так вот Наум Полонский получил первую премию вместе с Яковом Флиером и Давидом Ойстрахом. Он обладал большим , красивым звуком и легко мог покрыть весь оркестр, но эпизоды с мелкой виртуозной техникой  ему давались с трудом. Он сам рассказывал, как во время войны, когда Большой театр эвакуировали в Куйбышев , дирижёр Юрий Файер сказал ему: « Нёма, так называли Наума Эммануиловича – тебе придётся играть неаполитанский танец, потому, что больше некому». Наум сыграл спектакль, после чего пришёл к Файеру и сказал: « Или я больше не играю этот танец или отправляйте меня на фронт». Каждый трубач имеет своё «амплуа», это как у актёров, которые не могут играть все   роли подряд. И трубачи в Большом театре тоже были все разные. Одни имели большой звук и были менее подвижны, другие мелкую виртуозную технику, но не обладали большим звучанием. А для оркестра нужны и те и другие. Полонский и в 60 лет  мог играть мощно, громко и красиво по всему диапазону. Вообще он был физически сильный человек –  организованный, дисциплинированный и очень скромный. В те времена эти качества ценились очень высоко и помогали жить.   Талант не ходит в одиночку – так говорят в народе, а Наум Полонский был очень талантливый.  В начале он рисовал картины, которые потом висели во всех квартирах в доме на Беговой ( это один из первых кооперативов для артистов Большого театра, а всего их в Москве 8), затем стал делать кастаньеты и ксилофоны, но его гордостью было изготовление скрипок – этому увлечению он посвятил все последние годы своей жизни. Он участвовал в конкурсе скрипичных мастеров в г. Кремоне ( Италия), где его альт получил вторую премию. Н. Э. Полонский всю жизнь жил один и когда  скончался, то вся его квартира была заставлена всякими лаками, красками и различными мастеровыми приспособлениями.

Тимофей Докшицер – это имя для музыкантов стало символом исполнительской культуры и музыкальной этики не только у трубачей , но и представителей других профессий, в том числе – струнников.

Общеизвестный факт, что когда скончался Художественный руководитель Ансамбля скрипачей Большого театра Юлий Реентович, то участники ансамбля обратились с просьбой к Тимофею Докшицеру возглавить этот коллектив, а там были лучшие представители своей профессии. Про Тимофея Докшицера написано много интересного, но это всё казённая информация, а я постараюсь вспомнить каким он был в жизни. Я с Тимофеем Александровичем находился рядом, жил и работал в течении 25 лет, вплоть до его переезда в Литву. Мало кто знает , что он много времени и сил отдавал общественной работе , помогал своим ученикам , друзьям ,  да и просто людям  , обратившимся к нему за советом или помощью . Здесь можно вспомнить его непосредственное участие в организации разного рода встреч , семинаров , конференций музыкантов духовиков . Тимофей Александрович всегда был центром духового сообщества , и все его  общественные проекты были направлены на то, чтобы наше исполнительство развивалось и двигалось вперёд . Поэтому все духовики тянулись к нему , как к солнцу .

Для меня он был, как бы вторым отцом. По всем вопросам, будь то жизненная ситуация ,творческий проект или просто совет – я обращался к нему.  Тимофей Александрович работал в Большом театре с 1945 по 1985 год. Он пришёл на место прославленного корнетиста Михаила Прокофьевича Адамова, который долгие годы был украшением оркестра Большого театра. Когда я начал работать в оркестре, то старые музыканты подходили ко мне и говорили: « А вот Михаил Прокофьевич играл это место  – так то». В то время традиции Большого театра были пожалуй главным критерием в оценки игры солистов и это помогало молодым музыкантам быстро освоиться и без проблем войти в репертуар и жизнь оркестра.  Конечно Тимофей Александрович играл в оркестре как солист( что для всей медной группы было не очень хорошо, потому, что в аккордовой игре солистов быть не должно), но это было так красиво, что казалось – по другому быть не должно. Когда он играл спектакль – вся медная группа как то подтягивалась к этому уровню и даже те, кто не хотел. Со времён Табакова и Адамова существовало разделение на трубачей и пистонистов ( в оперно – балетном оркестре важны и те и другие), поэтому Тимофея Докшицера считали корнетистом, но как показало время – это мнение сугубо ошибочное.  Он прекрасно справлялся как с пистоновыми ,так и с трубными партиями. Просто там где мы играли довольно громко и местами даже грубо – он это делал за счёт своего божественного тембра и выдающегося мастерства. Было видно сразу – это играет зрелый мастер, потому, что было всё продумано до мелочей. Все партии он играл – как хорошо выученный  концерт. В этом и состояло мастерство и это же он прививал нам – своим ученикам.  Кто хоть раз пообщался с ним, сразу попадали под его влияние. Конечно все хотели играть как Тимофей Докшицер и многие копировали его, но мало кому удавалось достигнуть такого результата. Конечно к числу наивысших достижений относится эталонное исполнение Неаполитанского танца в « Лебедином озере» и такие спектакли, как: « Спартак», « Война и мир», « Каменный цветок», « Аида» и мн. другие.  Но исключительность Тимофея Докшицера состоит в том, что кроме работы в оркестре он активно занимался сольной исполнительской деятельностью. И кто из трубачей выступал на сцене как солист –  тот знает и понимает – как это трудно и ответственно. Тимофей Александрович уже объездил с сольными концертами Германию и Америку , Канаду и Австралию, когда его заметили на Родине. Ему только в пятьдесят лет разрешили выступить в Большом зале Московской консерватории, где он исполнил концерт А. Г. Арутюняна с оркестром Вероники Дударовой.

В этот период он активно сотрудничает с известными советскими композиторами. Результаты этого сотрудничества налицо : концерты А. Пахмутовой ( новая редакция), Э. Тамберга, М. Вайнберга, В. Красотова, В. Крюкова, Б. Троцюка, А. Нестерова, а так же темы с вариациями Г. Готлиба, А. Арутюняна стали популярными и любимыми,  как в педагогическом,  так и в концертном репертуаре российских трубачей. Как то Тимофея Докшицера пригласили с сольными концертами в Японию. Он принял предложение, но с  условием, что все концерты будет играть только в сопровождении оркестра Большого театра. Конечно японцы были согласны на всё – лишь бы к ним приехал Т. Докшицер. Гастроли прошли с грандиозным успехом и после этого он ещё много раз бывал в Японии с сольными концертами.  И ещё известный факт, когда Т. Докшицеру предложили приехать в Японию для записи альбома « Японских песен», но он не смог поехать. Тогда они со своей новой цифровой аппаратурой сами приехали в Москву, арендовали 5 студию в ДЗЗ и очень оперативно сделали замечательную запись, которая до сих пор пользуется большой популярностью.     С уходом Тимофея Александровича из Большого театра ушла целая эпоха, связанная  с советским музыкальным исполнительством.

Анатолий Максименко – лауреат Всесоюзного конкурса ( 1963г. 1 премия и Международного конкурса « Пражская весна» 2 премия 1962г.) – универсальный трубач, мог играть как трубные  так и пистоновые партии. Он хорошо играл  «Спартак» и Дон Кихот, Лебединое озеро и Каменный цветок. Обладал большим звуком и блестящей мелкой техникой. Эти качества помогали ему справляться с любыми трудными партиями. В Большом театре он работал очень мало (1961по 1972). Затем перешёл в Гос. оркестр, а после в БСО. Так, что он поработал во всех хороших оркестрах Москвы. К сожалению скончался очень рано  (1976 г.) в 40 летнем возрасте, но оставил небольшое наследие в виде записи концерта Г. Арутюняна и сборника ежедневных упражнений трубача( Советский композитор, Москва, 1975 г.).

Павлов Иван Илларионович  –  Лауреат Всемирного фестиваля молодёжи и студентов( Прага , 1947г. ll пр., и Берлин , 1951г. l  премия) :  работал в оркестре с 1946  по 1969г. – имел большой , красивый звук, но малоподвижный и играл только трубные партии, которые исполнял с большим мастерством, с полной отдачей и блеском. Он имел независимый,  гордый,  неуживчивый характер и не признавал ни каких авторитетов – со всеми постоянно конфликтовал. Эти качества ему часто мешали игре в оркестре, потому, что он был мало управляемым, за что часто получал замечания от дирижёров,  которые не могли идти на поводу у 1 трубача и эти конфликты создавали ему имидж скандального музыканта. В 48 лет он ушёл на пенсию.

Ригин Фёдор Леонтьевич –  очень талантливый , можно сказать одарённый трубач. Он с успехом исполнял и трубные и пистоновые партии, но особенно хорошо играл спектакли, где партия трубы насыщена большим звучанием, напряжением и требовала хорошей выдержки и мастерства. Его коронный спектакль  – « Спартак», который он играл особенно хорошо и в любом состоянии. А после успешного исполнения  « Поэмы экстаза», на гастролях в Шотландии дирижёр Александр Лазарев подарил ему бутылку виски. У Фёдора Ригина была плохо устроена личная жизнь и он конечно очень рано ушёл из Большого театра, а затем и из Москвы уехал куда то. Так никто и не знает – где он и что делает.  Но  после себя он оставил воспоминание о плотном , насыщенном, красивом тембре его трубы.  Его смело можно причислить к лучшим музыкантам Большого театра и поставить в ряд выдающихся трубачей.

Балахонов Александр Григорьевич играл 2 трубу. Когда то учился и окончил Московскую консерваторию у М.И. Табакова, затем попал на фронт и даже стал капитаном. Это же  подвиг – пройти всю войну и не в оркестре , а в пехоте, вернуться в оркестр и начать играть после такого перерыва . У него был большой , плотный, красивый звук и он очень хорошо подстраивался. С ним всегда игралось комфортно и стабильно, потому, что  был очень организованным и требовательным к себе и окружающим. Про таких говорят: « С ним , как за каменной стеной». Все спектакли в которых  участвовал, он знал очень хорошо. В начале моей работы в оркестре он мне сильно помогал и не только мне. Многое из того чему меня учил этот опытный и профессиональный музыкант я впоследствии использовал в своей практике – за что ему большое спасибо. Хобби Александра Григорьевича – это летняя и зимняя рыбалка. К ней он относился так же профессионально, как и к любому делу – будь то игра в оркестре или изготовление ксилофонов и кастаньет, которые он делал последние годы. Он рассказывал, как на Оке, в Поленово – на рыбалке с ним произошёл курьёзныё случай. Приплыл на своё подкормленное место и стал ловить лещей, и тут подплывает и становится рядом какой то мужичок. Я ему говорю: « Эй чувак – это моё место и мол плыви куда нибудь дальше. Но тот никак не реагирует на меня. Я давай ему мешать и кидать в его сторону бомбы с подкормкой. Он  немного постоял, постоял и со словами, мол Ока такая большая , а вам места мало отчалил. А вечером в нашем клубе встреча с писателем Паустовским и я узнал в нём утреннего рыбака. После встречи я подошёл к нему со словами извинения. На что он сказал. Не волнуйтесь . я вас как рыбак хорошо понимаю и посмеялся.». Вообще про дом отдыха в Поленово, где мы отдыхали каждое лето можно рассказывать очень много, потому, что там отдыхали почти все артисты Большого театра. Это было любимое место летнего отдыха, где можно было расслабиться.

Родные братья – Усач Орест Назарович и Михаил Назарович  играли вторые партии. Они были полной противоположенностью друг к другу. У Ореста был большой яркий звук и ему лучше удавались трубные партии. Михаил имел небольшой, но красивый звук и виртуозно владел инструментом. Эти навыки он приобрёл ещё в детстве, играя вместе с отцом молдавские свадьбы. Вообще Усачи – это легендарная семья . Отец играл на трубе, баритоне, барабане, а все его сыновья – трубачи. Орест и Михаил работали в Большом театре, Павел в ансамбле « Жок», Георгий в ансамбле «Флуераш». Не смотря на разные характеры – трубачи они были замечательные.

Вадим Алексеевич Новиков – лауреат Фестиваля молодёжи и студентов в Хельсинки, работал в оркестре с 1965 по 1979 годы- играл вторую и третью трубу. Обладал большим , красивым звуком, хорошо слышал и подстраивался . Верхний регистр ему давался с трудом, но внизу играл очень плотно и насыщенно. В оркестре он работал мало , и как только у него появилась пенсия – сразу ушёл на заслуженный отдых. В настоящее время является профессором Московской консерватории.

Илья Минеевич Границкий – ученик М. И. Табакова, окончивший ГМПИ им. Гнесиных , в числе студентов первого выпуска.  В течении 15 лет был солистом в оркестре, но когда я начал работать, то он играл уже 2 трубу. Музыканты рассказывали , что  играл хорошо и что даже был любимый трубач у Мелик- Пашаева на его спектаклях. Гораздо позже его сын – Михаил Границкий  тоже работал 2 трубачом в оркестре. Сейчас он живёт в Германии.

Пётр Гаврилович Веденяпин  –  в основном играл пистоновые партии. Очень талантливый трубач. Особенно хорошо ему удавалось играть  «тонкие»  спектакли, вроде « Ромео и Джульетты », или   в балетах Чайковского. Старался копировать Т. А. Докшицера и всё играл в его манере, но понятно , что подражание не всегда давало положительные результаты, а иногда даже комичные. Но владел инструментом он очень хорошо и справлялся с блеском, с самыми трудными эпизодами, которыми насыщены пистоновые партии. У него был странный характер и тот факт, что после долгой работы солистом –  пистонистом в основном оркестре он перешёл на работу в банду говорит сам за себя.

Ханин Михаил Мордухович  работал в нашем оркестре мало. Он играл и вторые и первые партии , в основном партию трубы , так как имел большой звук и был малоподвижный. Но труба у него звучала очень красиво. И когда освободилось место 1 трубы в оркестре Московской филармонии он ушёл туда. И как не странно именно в этом оркестре он раскрылся как музыкант и реализовал себя как трубач. На этом примере   можно опять сказать, что не каждый хороший музыкант может комфортно работать в оркестре Большого театра.

Несколько лет у нас работал    Лев Васильевич Володин – очень талантливый трубач, но мало организованный. Спектакли , которые он играл в Большом театре давались ему с трудом, но когда перешёл в Гос. оркестр –  опять засверкали в полную силу все грани его таланта, а природа его щедро наделила такими качествами, которые ставят его в один ряд с самыми выдающимися  Российскими трубачами . Хочется вспомнить о специфике работы в оркестре Большого театра.    Такого количества репетиций как в нашем оркестре не было нигде. Перед каждой премьерой дирижёры брали не меньше 40 корректурных репетиций. Конечно это очень много.  Такие бесполезные  репетиции проходили , как правило без должного внимания и интереса со стороны музыкантов, а главное они гасили искру творческого отношения к исполняемой музыке. И виноваты здесь конечно те дирижёры, которым на таких репетициях нечего сказать, а таких было много. Оркестр Большого театра во все времена состоял из лучших, высоко профессиональных музыкантов и когда за пульт вставал такой горе – дирижёр, то все это видели и отношение к этому тоже было соответствующее. Некоторые из них  на репетициях говорили правильные вещи и репетицию проводили с большой пользой для оркестра , а на спектакле всё разваливалось: – хор пел сам по себе, оркестр играл сам по себе, солисты пели сами по себе, а дирижёр был сам по себе, хотя главное его предназначение –  всё это регулировать и собирать воедино. Яркий пример – Ю. И. Симонов, который был главным дирижёром с 1970 по 1985г. Так долго на этом посту не оставался никто. Он мог утром провести блестяще репетицию, а вечером всё развалить.  За время моей работы в оркестре сменилось 7 главных дирижёров, и каждый из них считал,что Большой театр начинается с него.  Но конечно это не так.   Традиции Большого театра существуют уже несколько веков и конечно не такие личности составляют гордость прославленного коллектива, а вечные труженики – солисты оперы и балета , артисты хора , оркестра , миманса. Это они каждый день трудятся во славу Большого театра.    И это они идут утром на репетицию , а вечером на спектакль и так каждый день из года в год. А если хочешь быть в форме, то надо обязательно позаниматься на инструменте. Только в этом случае можно рассчитывать на успех. Чтобы для оркестрантов репетицию превратить в праздник , надо обладать незаурядным талантом . И такие праздники были, когда за пультом стояли такие замечательные дирижёры, как:  Евгений Светланов , Геннадий Рождественский, Альгис  Жюрайтис, Марк Эрмлер, Александр Лазарев, Фуат Мансуров, Борис Хайкин, Александр Копылов.

В оркестре  на таких репетициях всегда была тишина и музыканты с открытым ртом ловили каждое замечание выдающихся мастеров. Мстислав Ростропович был не очень силён в дирижёрской технике, но оркестр под его управлением играл очень слаженно и эмоционально, – потому, что каждый оркестрант вкладывал в исполнение своей партии всё, что мог и даже больше. Когда он впервые в Большом театре появился за пультом, то первые слова обращённые к музыкантам были такие: « Братишки! Вы здесь все большие мастера, лучше меня знаете и  играете эту музыку много лет , поэтому не обращайте внимания на моё дирижёрское мастерство, а делайте своё дело , как это делали до меня». После таких слов даже скрипачи преклонного возраста стали поднимать свои скрипки выше головы. Вот , что значит авторитет и уважение к дирижёру . Премьера « Евгения Онегина» прошла с грандиозным успехом, оркестр играл – как никогда. И сейчас ещё хранятся записи высказаваний  Мстислава Леопольдовича на последней страничке в оркестровой партии « Евгения Онегина».  Эти слова и мысли выдающегося музыканта останутся на все грядущие времена. Со дня основания Большого театра в оркестре всегда существовало большое число различных ансамблей . И в моё время музыканты оркестра тоже хотели музицировать на сцене. Несмотря на гигантскую нагрузку в театре многие артисты оркестра с большим удовольствием принимали активное участие в таких ансамблях .  Ансамбль скрипачей п/у  Юлия Реентовича,  Ансамбль солистов п/у Александра Лазарева, Ансамбль ударных инструментов п/у Виктора Гришина, Брасс – квинтет п/у Вячеслава Прокопова, Квартет тромбонов п/у Анатолия Скобелева  и многие другие. Все эти ансамбли состояли из высоко профессиональных музыкантов, отлично владевших искусством ансамблевого музицирования, поэтому  они оставили после себя такое наследие, которым нынешнее поколение может смело гордиться. Толчком к созданию « Брасс – квинтета Большого театра» послужил концерт,  впервые приехавшего в Москву уникального ансамбля – « Канадиен – брасс».  После этого концерта я твёрдо решил, что в Большом театре тоже должен быть такой ансамбль и начал собирать ноты, слушать записи различных ансамблей, сравнивать , анализировать и думать про возможность создания такого ансамбля. В этих приготовлениях прошёл целый год, прежде, чем мы начали репетировать.  Первый концерт, который состоялся в ЦДРИ был восторженно встречен и оценён московскими музыкантам и с тех пор мы стали желанными гостями в концертных залах Москвы и не только.  Вот первый наш состав:  Вячеслав Прокопов , Алексей Корольков – трубы , Аркадий  Шилклопер – валторна , Александр Морозов – тромбон, Александр Казаченков – туба. Затем  участники ансамбля менялись. В разные годы с нами играли :Валерий Голиков, Шамиль Лутфрахманов, Игорь Сазонов, Денис Провкин, Владимир Шиш, Эркин Юсупов. В последние годы ансамбль назывался  « Российский Брасс – квинтет» п/у Вячеслава Прокопова.

А. Корольков, А. Морозов, А. Казаченков, В. Прокопов А. Шилклопер

 Наш Брасс – квинтет просуществовал с 1982 по 2002 год.  За это время мы объездили с гастролями всю нашу страну и посетили Польшу, Италию, Японию и др.    Конечно игра в квинтете помогала нам и в оркестре чувствовать себя лучше.        Про деятельность Брасс – квинтета Большого театра  СССР имеется отдельная статья, где отражена вся деятельность этого коллектива.

И ещё надо рассказать об одном ансамбле , состоящим  из лучших  музыкантов оркестра.

Это « Ансамбль солистов Большого театра п/у Александра Лазарева»

Он был основан для исполнения современной  музыки, но в дальнейшем мы играли и классику тоже.     Инициатором создания этого ансамбля был Александр Ивашкин , который безумно любил современную музыку и был хорошо знаком с этой музыкой.   Но все организационные  вопросы лежали на плечах Эдуарда Мясникова, который очень активно занимался вопросами , связанными с оформлением и проведением зарубежных гастролей. В дальнейшем, когда он уехал жить в ЮАР – это ему пригодилось , потому , что там он работает как импресарио, встречающий Российских артистов. В начале мы играли « Историю солдата» И. Стравинского, камерную музыку П. Хиндемита и Веберна, но затем советские композиторы стали писать специально для нашего ансамбля. Произведения  А. Шнитке, С. Губайдулиной,  Р. Щедрина и   многих других известных  авторов стали для нас современной ансамблевой классикой. Гастроли были расписаны на 2 года вперёд.  Наш ансамбль был востребован на самых престижных фестивалях в Европе и Америке.

Успех этого ансамбля заключался в том , что каждый участник этого уникального коллектива очень хорошо владел своим инструментом и обладал высокой ансамблевой культурой.  Ансамблем сделано большое количество  записей на компакт дисках .

В 2000 х годах мне посчастливилось работать с музыкантами и более молодого поколения . Среди них 7 моих учеников, которые в разные годы закончили РАМ им. Гнесиных . Среди них:

Андрей Клевцов

 Александр Скворцов

Евгений Гурьев

Кирилл Якушев

Павел Архипов

Денис Мурзов

В сценно –  духовом оркестре – Ярослав Алексеев, Степан Кравченко

В заключении можно сказать , что Оркестр Большого театра во все времена был и остаётся одним из лучших оркестров мира и играть в нём – это великое счастье для любого музыканта.