Оренбургское музыкальное училище

60-е годы

На примере своего жизненного и творческого пути хочу поделиться воспоминаниями, связанными с учебой в Оренбургском музыкальном училище, с 1961 по 1965 год.

Первое, что хочу сказать – это то, что только благодаря моим учителям я стал профессиональным музыкантом. На сколько, они были замечательными педагогами – на лицо тот факт, что в 18 лет, сразу же после окончания училища я прошел по конкурсу в Большой театр, в котором проработал 41 год – солистом оркестра. А в комиссии, которая меня оценивала, были выдающиеся музыканты и дирижеры: Г. Рождественский, Б. Хайкин, М. Эрмлер, А. Жюрайтис, О. Дмитриади, и др. Такому успеху на конкурсе способствовала моя профессиональная подготовка, как игре в оркестре, так и на сцене. В конкурсе на замещение вакантной должности солиста трубача участвовали 35 хорошо подготовленных музыканта, кстати, живущих и работающих в Москве, но паренёк из Оренбургского музыкального училища, почему то оказался лучше всех. Это в полной мере отражает тот высокий уровень педагогического мастерства, которым обладали педагоги музыкального училища.

Первые дни пребывания в училище, заполненном с утра до вечера музыкальными звуками завораживали меня, в отличие от моих однокурсников, которые перед поступлением в училище уже , закончили музыкальную школу. Они были хорошо подготовлены, особенно по теоретическим дисциплинам – запросто писали музыкальные диктанты и сольфеджировали. Конечно, я восхищался их подготовкой, и мне пришлось «подтягиваться», чтобы быть на одном уровне с ними. Здесь хочется вспомнить Харина Василия Федоровича и Людмилу Аркадьевну Военчер, которые с завидным терпением вкладывали в нас законы музыкальной теории. Как же я благодарен им за это! Там же я встретил свою первую и единственную любовь на всю жизнь. Все годы учебы в училище мы были неразлучны, затем поженились и вот уже более сорока лет вместе. Сначала растили сына, который сейчас тоже работает в оркестре Большого театра, а затем дочь, которая окончила МССМШ им. Гнесиных по скрипке, но музыкантом стать не захотела. Сейчас у нас две внучки Саша и Маша: одна работает, другая учится.
Когда я поступил в училище, моим педагогом был Алексей Наумович Крумгант. Замечательный человек и очень хороший музыкант. Он был для нас как бы примером для подражания. Инструментом владел в совершенстве, для него не было никаких трудностей – он мог исполнить любой концерт или пьесу с таким блеском, что нам даже не верилось, что это можно сыграть на трубе.

Со второго курса моим учителем и наставником был выпускник Саратовской консерватории Анатолий Михайлович Симонов – замечательный музыкант и

образованный человек. Это он привил мне любовь к классике, это он заставлял нас ходить слушать пианистов, скрипачей – всех, кто к нам приезжал, это он заставлял меня учить наизусть все оркестровые выписки и давал грамзаписи с симфониями Чайковского, Бетховена, Скрябина и др. Поэтому я после окончания музыкального училища играл наизусть все оркестровые соло и читал с листа в транспорте, без проблем. Это он научил меня разбираться и отличать музыку Скрябина и Шостаковича от музыки Баха и Моцарта. За те три года, что я у него учился он смог вкачать в меня столько информации, что мне хватило на долгие годы. Это касается, прежде всего, истории исполнительства на духовых инструментах. Он знал всех выдающихся трубачей по именам и фамилиям, хотя в то время еще не было даже словаря Сергея Болотина, он рассказывал нам, как тот или иной трубач исполнял «Поэму экстаза» Скрябина или 5 симфонию Чайковского. Он досконально знал все трубные партии в этих произведениях и даже, где соло второй трубы. Сейчас, кстати можно напомнить, как прослеживаются трубные традиции в Оренбургском музыкальном училище, потому, что в настоящее время преподавателем класса трубы колледжа является мой выпускник в Российской Академии музыки им. Гнесиных – Владислав Горшков, с которым у меня самые добрые отношения. Но вернемся в 60-е годы.

Помню, что «Неаполитанский танец» я играл еще во дворце пионеров, но Анатолий Михайлович со мной так кропотливо над ним работал и рассказывал про разные интерпретации, что я до сих пор могу его сыграть в любое время и в любой тональности. А когда я первый раз в Большом театре играл «Лебединое озеро», то легендарный Наум Полонский сказал следующее: «Деточка, ты сегодня сделал то, что многим не удается сделать за всю жизнь». Анатолий Михайлович повседневно, настойчиво возвращал меня к классике, потому, что я каждый вечер играл в эстрадном оркестре, совсем другую музыку и конечно для меня эта музыка была более интересна – ее играть легко, ни о чем не думая, как умеешь – так и играешь. В той, так называемой популярной музыке не было никаких канонов – все получалось здорово.

Поэтому для юношей, наделенных хорошей трубной природой, это был лакомый кусочек, и они тянулись к этой музыке как пчелы на мед. И второе, очень важное для начинающих музыкантов – это признание. Я был как бы маленькой знаменитостью в городе. Мой портрет с трубой висел в громадных рекламных окнах к/т «Победа» рядом с афишами на Советской улице, а тогда в Оренбурге было всего три кинотеатра, и народ в основном ходил в кино. И в училище я всегда выступал во всех городских концертах. В общем популярности – хоть отбавляй.

Очень много одаренных трубачей так и не нашли себя, потому, что весь свой талант «угробили» для достижений, которые как им тогда казалось, были вершинами музыкального мастерства. Вот и я попал под это влияние. Но мне то, как раз работа в эстрадном оркестре под руководством Алексея Наумовича Крумганта очень помогла в дальнейшем. Видимо, Алексей Наумович видел во мне перспективного трубача, поэтому, кроме эстрадных танцев и песенок, в каждой программе я играл сольную пьесу для трубы с оркестром. Это была хорошая «школа» для исполнителя. Все музыканты знают, что на сцене играть, не так легко, как в классе. А когда ты стоишь на публике с направленным на тебя светом, то это вдвойне труднее. Не могу сказать, что я не волновался. Конечно, это чувство волнения всегда присутствовало во мне, но это было как бы творческое волнение, а не физическое, когда музыканта так «колотит», что он даже говорить не может. Такой страх и спазмы связывают весь его организм. Поэтому я очень благодарен Алексею Наумовичу, который сделал много для того, чтобы я стал профессиональным музыкантом.
Нас было четверо – это Миша Алехин, Юра Агеев, Саша Матвеев и я, чуть позже пришел Володя Суд (Макеев). Саша среди нас очень выделялся. Он был гораздо старше нас, и опытнее, до поступления в училище уже успел поиграть в оркестре. Вот мы по вечерам и занимались с Сашей в концертном зале училища. Зал тогда не запирался и довольно часто был свободным.

Наш зал замечательный – с хорошей акустикой и просторный. До революции это был собор и говорили, что там был даже небольшой орган. При советской власти все было разрушено, но затем к нему была сделана двухэтажная пристройка. Вот здесь то и открыли музыкальный техникум, а в последствие и музыкальное училище. В то время, когда я учился – у нас не было разделения на духовые и струнные, а был один оркестровый отдел. Духовиков было мало, но после окончания училища многие стали профессиональными музыкантами, которыми наше училище могло бы гордиться: Флейтист Рим Кашапов – артист оркестра Красноярского ансамбля танца п/у Годенко, флейтист Юрий Котельников – педагог в институте искусств в Волгограде, Ударник Борис Степанов – солист Госоркестра им. Светланова в Москве, трубач Михаил Попков – живет и работает в Оренбурге, Александр Козявин (Александров) – в училище он играл на альте, затем на кларнете, закончил ГМПИ им. Гнесиных, как кларнетист и работал дирижером эстрадно-симфонического оркестра в г. Сочи. Трубач Юрий Агеев – работал в духовом оркестре в Москве, трубач Владимир Макеев (Суд) – учился в Саратовской консерватории, впоследствии адвокат в Оренбурге.
Жаль, что в настоящее время мало, кто занимается историей нашего училища. Может быть, мои воспоминания, в какой то, мере помогут восстановить некоторые события, быт и праздники, жизненную, творческую, учебную и концертную атмосферу в доме №27 по Ленинской улице.

Мои воспоминания охватывают 60-е годы. Конечно это только маленькая часть жизни музыкального училища, благодаря которому и теплилась культурная жизнь в Оренбурге. У нас была Областная филармония с Оренбургским народным хором и народным оркестром, и это все. Не было даже нормального концертного зала – все симфонические и эстрадные концерты проходили в зале сельскохозяйственной выставки. В нашем же зале выступали скрипачи, виолончелисты и пианисты. Для меня эти концерты были настоящим эликсиром вдохновения, потому, что после них хотелось заниматься с еще большей отдачей, чем прежде. Но, к сожалению таких концертов, было очень мало, а нам духовикам они ох как нужны. Мне очень повезло с педагогами. В Оренбургском дворце пионеров Исаак Григорьевич Острин был моим первым учителем. Это он первый увидел во мне будущего трубача.
Моя трудовая деятельность началась в 13 лет. Исаак Григорьевич взял нас с Мишей Алехиным к себе в духовой оркестр парка «Тополя», где он был руководителем и дирижером. Этот оркестр предназначался для танцев, но в субботу и воскресенье перед танцами был часовой концерт для широкой публики, где исполнялась классическая музыка. Мы играли различные увертюры, попури – фантазии и пьесы в обработке для духового оркестра. Для меня это была хорошая практика. В оркестре играли замечательные музыканты и волей – неволей я учился у них всему хорошему и плохому, а самое главное они учили меня играть в оркестре, где было много различного рода условностей. Поэтому когда Алексей Наумович Крумгант взял меня к себе в эстрадный оркестр я уже имел, кое – какие навыки оркестрового музыканта. Мой первый учитель Исаак Григорьевич всегда говорил, что талант – это три копейки, а работоспособность это все. Поэтому у меня всегда была определенная цель – стать хорошим музыкантом, а для этого нужен определенный жизненный режим. И вот я, каждое утро вставал в 7 утра и ехал в училище заниматься. Троллейбусы ходили плохо, а когда была метель, то и вовсе не ходили и я шел пешком, но занятия не пропускал. До 9 утра и после 7 вечера училище было почти пустое, за исключением нескольких народников, таких же фанатиков, как и я. Духовики обычно занимались в «предбаннике», где был черный вход. Сколько там набивалось народу – одному богу известно и играли все сразу и громко. Была у нас завуч – Серовская Е.А. – ох она нас и гоняла, но стоило ей только уйти – все возвращалось на прежнее место. Там выросло не одно поколение духовиков. Так вот этот «предбанник» гудел целый день, как улей. Почему я это вспоминаю? Да потому, что там и решилась моя дальнейшая судьба.
Был у нас балалаечник Валерий Степин, он уже работал педагогом в училище и учился заочно в Гнесинском институте. Он тоже очень много занимался и в перерывчиках мы часто беседовали. Так вот он однажды мне и говорит: «Я вижу – ты всегда с трубой. Тебе надо ехать в Москву, к Тимофею Докшицеру». Он дал мне адрес института, и я написал письмо Тимофею Александровичу. И вот мы гудим, как всегда в этом «предбаннике», а Миша Безменов ( наш кларнетист) прибегает и говорит: «Пляши Славка, тебе открытка пришла из Москвы от Т. Докшицера». Я, конечно, не поверил, но это была правда. Тимофей Александрович писал, что в июле он будет в Москве, и я могу приехать к нему на прослушивание. Я был в шоке. Мне, мальчишке из Оренбурга ответил сам Тимофей Докшицер. Я только потом понял, что такими человеческими качествами обладают только великие люди. Это было на третьем курсе и летом мы с Юрой Агеевым поехали в Москву, пришли в Институт им. Гнесиных и в деканате спросили, где нам найти Докшицера. Секретарь нам сказала: «Идите в Большой зал, Докшицер там, на экзаменах, но мы же не знаем его – пожали мы плечами. Идите, идите, вы его сразу узнаете!». И на самом деле, как только мы вошли – сразу увидели его. Он среди профессоров был самый молодой и отличался от всех внешним видом. Я ему показал открытку, которую он прислал и мы пошли в класс. Здесь можно долго описывать мое состояние и поведение, одно только скажу, что после прослушивания он сказал, что я вполне подхожу по уровню игры – для учебы в институте, чем меня очень обрадовал. Весь четвертый курс я серьезно готовился к поступлению в Гнесинский институт, и не хвалясь скажу, что при поступлении я был лучший из 16 трубачей, которые поступали вместе со мной. Во время приемных экзаменов я жил в общежитии и многие мне советовали поступать в консерваторию, но я им всегда твердо говорил, что я приехал только к Докшицеру и ни к кому больше. Как показало время – я был прав.
В 60-е годы творческая атмосфера в училище была насыщена большой студенческой активностью. Мы с удовольствием принимали участие во всех праздничных вечерах. Как правило, на них были разного рода капустники, и конечно танцы. На правах самодеятельности, мы с Романом Ярулиным организовали эстрадный оркестр, который имел концертную программу и репертуар для танцевального вечера. Все были очень активны и занимались этим с удовольствием.
В училище был духовой и симфонический оркестр. Симфоническим руководил Владимир Алексеевич Лебедев. Это благодаря ему проводились симфонические концерты в городе. Как помню, мы играли 1концерт для фортепиано с оркестром, 5 симфонию – Чайковского, концерт для фортепиано с оркестром – Грига, адажио из «Лебединого озера» и «Неаполитанский танец», в котором я солировал. В адажио солировали:Игорь Сальковский на скрипке, а на виолончели наш педагог – Николай Иванович Павлов, очень одаренный музыкант. Говорят, что он учился у Козолупова в Москве и делал большие успехи, но жизнь видимо распорядилась по другому. Солисткой в фортепианном концерте была Ирина Иванова – наш педагог. Владимир Алексеевич сделал все возможное, чтобы оркестр звучал как можно чаще. Духовым оркестром руководил Иван Гайденко – он приехал в Оренбург после окончания военно – дирижерского факультета. Духовой оркестр играл на праздничных вечерах и демострациях. Раньше на 7 ноября и 1 мая мы все добровольно ходили на демострацию, которая , заканчивалась прохождением мимо Дома советов, который был построен в центре Оренбурга на месте католического собора, и там всегда играл сводный военный духовой оркестр. Руководил оркестровым отделом училища Вениамин Абрамович Кушнер – скрипач, который был в числе первых выпускников училища. Помню Николая Федоровича Маслова – замечательного музыканта кларнетиста, у которого учились все, кто играл на деревянных духовых инструментах. Личность Николая Федоровича – это вся история музыкального училища со дня основания. Он прожил долгую и счастливую жизнь, его с благодарностью вспоминают многочисленные выпускники. Из педагогов по общеобразовательным дисциплинам хорошо помню Зою Николаевну и Артема Сергеевича Матчина (история). Он был фронтовик, заслуженный человек и очень серьезный, мы все его побаивались. Еще вспоминаю Орлову Елизавету Николаевну, которая вела музыкальную литературу. Она с завидным терпением учила нас познавать музыкальную культуру разных эпох и стилей, и настойчиво заставляла слушать классику. Равнодушных на ее лекциях – уроках не было. Она была строгий педагог, но мы ее очень любили и уважали. И еще у нас был Попов Гавриил Степанович – «Ходячая энциклопедия». Он воевал в пехоте, дошел до Берлина, и вспоминал, как взяли какой – то немецкий городок, а в нем был костёл с органом. «Вот уж я, говорит, отвел душу – наигрался на органе в свое удовольствие».
Данные воспоминания касаются духовиков, но среди выпускников много струнников, пианистов и народников, которые работают в разных уголках нашей огромной страны. Я думаю, что каждому из них есть, что вспомнить о родном музыкальном училище. В интернете на сайте Оренбургского Государственного Института искусств им. Растроповичей есть страничка, посвященная истории музыкального училища. Я уже много лет живу в Москве, но моя Родина – Оренбург. И поэтому с этим городом связаны мои самые светлые воспоминания. А годы, проведенные в Оренбургском музыкальном училище, были в моем сознании, как самое радостное время моей жизни. Это учебное музыкальное заведение подарило мне счастливую, насыщенную творческую и семейную жизнь.

Солист Государственного Академического Большого театра России
Заслуженный артист Р.Ф.
Заведующий кафедрой медных духовых
и ударных инструментов, профессор
Российской Академии музыки им. Гнесиных,
Председатель «Ассоциации музыкантов – духовиков» ЦДРИ
Президент Российской Гильдии трубачей
Вячеслав Прокопов